Из книги О.Робски "Жизнь заново"

Честно говоря, я не поняла смысла той книги... Можно даже сказать, что Робски меня таки разочаровала. Конечно, многого я от нее и не ждала никогда, но в качестве "жвачки для мозгов" - очень даже. Легкий язык, приятный юмор. Эта книга состоит из коротких, не связанных между собой рассказов. Бессмысленных, если не считать смыслом лейт-мотив: "Круче Рублевки только горы". Кроме одного. Хотя идея и не нова, но отдельные моменты потрясли.

Медовый месяц

( С ней не надо было делать вид, будто до нее ничего не существовало. Ни любви, ни счастья. Она никогда не пыталась залезть к нему в душу, вытеснив оттуда все остальное. Она любила его и любила все то, что было дорого ему. В отличие от всех остальных девушек, которых он встречал после аварии. Аварии, в которой погибла его жена. Ее фотографии всюду расставлены в этом небольшом домике, прямо на берегу моря, между Ялтой и Алуштой. Ее вещи лежат тут нетронутые. Он специально, спустя эти ужасные три года, вернулся сюда не один.Не одному легче. Он приехал с молодой женой. В свой медовый месяц. Она любила его за все. Она любила в нем даже то, что он не спрятал на чердаке фотографии своей погибшей жены и не выкинул вещи. Она это понимала. Она считала, что, раз он не предал ее даже после смерти, значит, ее, живую и любимую, не предаст никогда. ...она собиралась очень много работать. Работать и любить – больше ничего. А он - любить и ловить рыбу. К рыбалке его пристрастила жена. Лет десять назад. Она могла часами сидеть в лодке, уставившись на поплавок. Так они и сидели. Вместе. Разговаривать не желательно. Смотреть – можно. Он так и помнит: зеленоватая гладь моря, небо, на котором уже нет звезд, но еще нет солнца, и они смотрят друг другу в глаза, и глаза их, зеленоватые, как море, улыбаются друг другу. Обычно ее улов был больше. Но он не обижался. Он говорил: зато его – вкусней. Он стоял по щиколотки в воде и держал в руках удочки. «Ее» удочки. Ее удочки были у него в руках. А ее не было. Сердце сжалось, как спортсмен, который сгруппировался перед ударом. А он стоял и привычно ждал, когда боль пройдет. Он не бегал от боли. Он не прятал ее удочки. Он считал, что эта боль – это та малая дань, что он может отдать ее памяти. «Ну что, сегодня я поймаю больше тебя», – мысленно он сказал это и мысленно ей улыбнулся. Он понял это давно: если иногда с ней разговаривать, значит, не признавать тот факт, что ее нет. Ее же не может не быть вообще. Она где то все равно есть. А раз она где то есть, он не может не считаться с этим, не может жить дальше, как будто ее никогда и не было. )